За последние 25 лет Россия успешно прошла огромный путь, который в других странах занял столетия.
От полностью централизованной государственной экономики полуфеодального типа мы перешли к гораздо более сложным системам, создав и развив важнейшие институты — частную собственность, рыночное ценообразование, плавающий курс национальной валюты, сбалансированный бюджет. Выросло поколение людей, живущих в новой экономической реальности.

Темпы роста 5–8% в 2000–2014 годах привели к грандиозному скачку ВВП на 76%, они обусловлены возможностью дозагрузки производственных мощностей крупных предприятий, созданных еще в советское время. Сегодня мощности в основном загружены, и в начале цикла низких цен на сырье и его производные, в отсутствие иных продуктов не стоит рассчитывать на более высокие темпы, чем 1–1,8% в год в ближайшие пять лет. Драйверами этого скромного роста будут оставаться сельское хозяйство, переработка сельхозпродукции, традиционные сырьевые экспортно ориентированные отрасли и химическая промышленность.

Предполагать более высокие темпы сложно, ибо экономика пока не может предложить рынку новых продуктов или претендовать на новые ниши в мире. Что сдерживает конкурентоспособность России в мире?

Время чиновников

Каждый год я читаю лекцию старшим школьникам. Для меня это шанс посмотреть на молодежь, почувствовать, что ее волнует, и узнать планы на жизнь, ведь молодые люди самым непосредственным образом связаны с прогнозированием — именно они будут формировать будущее.
В Институте стран Азии и Африки при МГУ нас учили, что, попав в незнакомую страну, можно с высокой долей вероятности предсказать, какая политическая группа одержит победу в национально-освободительной борьбе. Почти всегда это та, которую поддерживает молодежь. Это верно и для бизнеса: из двух схожих товаров большую долю рынка в конечном счете получит тот товар, который пользуется большим спросом у молодых потребителей.

В конце 1980-х годов половина моего класса зарабатывала фарцовкой — благо гостиницы, где у иностранцев можно было купить или выменять товар, были рядом. О бизнесе никто не размышлял, но все хотели финансовой самостоятельности, и многие впоследствии организовали свое дело. В 1990-е все хотели стать банкирами или работать в торговле. В 2000-е — юристами и экономистами. И вот последние несколько лет, проводя опросы, я вижу явную тенденцию к уменьшению числа молодых людей, планирующих заниматься созданием чего-либо материального, в том числе и какого-либо бизнеса.

Почти нет желающих стать врачом (обычно одна девочка, но с уточнением, что только стоматологом или косметологом), никто не хочет стать учителем, инженером, ученым. Правда, в последние пару лет стали появляться желающие посвятить себя военной службе. Некоторое оживление возникает, когда спрашиваешь, кого привлекает работа в правоохранительных органах.
На вопрос, кто хочет стать чиновником, уверенно поднимает руки две трети класса. Когда я уточняю, что чиновником небольшим, допустим в муниципалитете, дети улыбаются, но руки не опускают. Почти все хотят работать в «Газпроме» или «Роснефти», но учиться на газовика или нефтяника планируют единицы. А вот когда спрашиваю, кто хочет заниматься бизнесом, в ответ тишина.
Бывает, что я иду на хитрость и объясняю на лекции, как прекрасно предпринимательство — свобода самореализации, возможность постоянно осваивать что-то новое, путешествовать, ну и, в конце концов, заработать приличные деньги и получить высокое качество жизни. Тогда появляется один желающий, все в классе хихикают и говорят: это Васиф — он троечник, еле учится, куда ему. Я поддерживаю смельчака: академические успехи для предпринимательства не самое главное — важнее смелость, общительность и способность оценивать риск и мыслить нестандартно. Но желающих не прибавляется.

Причины непопулярности бизнеса молодые люди обычно формулируют точно: они не верят в возможность заработать деньги в бизнесе. Считают, что сделать это честно в большом объеме, выстроив успешную и устойчивую компанию, невозможно. Они лично не знают ни одного человека, у которого это получилось бы на их глазах. А когда я привожу в пример себя, они отмахиваются: вам повезло, да и давно это все было, а сейчас без шансов.
Другими словами, ребята не верят в то, чего они сами не видели. Они видели знакомых чиновников, купивших новую квартиру, или сотрудника госкомпании на дорогом автомобиле, а чтобы в бизнесе человек денег заработал — такого нет. Вот, может, только у Васифа папа автосервис открыл, но тоже давно, и второй же рядом с ним не построишь.

И действительно, где увидишь успешного предпринимателя? Он занят работой. А на телеэкране бизнесмен предстает в двух качествах: либо это сериал про милицию и его уже убили, либо это программа новостей и он в клетке в зале суда. Оба варианта мало привлекательны.

Надо отметить, что в последние годы молодые люди все чаще стали путать ведение независимого бизнеса и, скажем, работу в «Газпроме», при этом работу в госкомпании они тоже оценивают как бизнес, но просто более надежный и гарантированный. Аргумент, что зарплата в «Газпроме» может быть скромной, никто в расчет не берет — да при чем тут зарплата, улыбаются они, даже если в «Газпроме» мест на всех не хватит, все равно больше шансов, чем в частном бизнесе.
Другими словами, молодежь очень точно почувствовала настроение в обществе: сколько ни мучайся, сделать успешный частный бизнес невозможно, лучше работать на государство или на госкомпанию.
И это запрос снизу, он никем специально не поддерживается, как говорится, общее знание.

Биология предпринимательства

Экономика — система больше биологическая, чем механическая, поскольку является совокупностью живых существ, их ожиданий и реакций. Примером функционирования сложной биологической системы является дерево. Где находится зона роста дерева, в каком именно месте? Обычно отвечают: в листьях или корнях. На самом деле это неверно. Зона роста дерева — тонкий клеточный слой, находящийся непосредственно под корой. Слой толщиной в одну-три клетки, в котором клетки еще не затвердели, набрав целлюлозы, имеют мягкую оболочку и способны делиться. Когда мы срываем с дерева кору, клеточные оболочки рвутся и ствол становится влажным на ощупь. Зона роста дерева составляет несколько процентов от его массы, а для крупных деревьев — долей процента, но, потеряв его, дерево перестает расти и умирает.

В обществе функцию зоны роста выполняет бизнес. Предрасположенность к этому занятию, как, скажем, и к музыке, имеют всего несколько процентов населения. Но эти проценты создают все новое. Только работа национально ориентированного рентабельного бизнеса дает рост экономике и двигает экономическую жизнь страны вперед.

Часто слышу, что, если не будет российского бизнеса, придут транснациональные корпорации и все сделают, а может, даже и лучше сделают. Но для большинства транснациональных компаний действует правило: они пытаются национализировать прибыли и интернационализировать издержки. Они хотят продавать свой товар или услуги по всему миру, а собственный исследовательский центр или университет, который готовит им специалистов, оставить в своей стране.

Так вот, наша зона роста сокращается, количество молодых людей, заинтересованных в бизнесе, невелико и уменьшается год от года и происходит это не по чьему-то злому умыслу или государственной воле, а под воздействием массы факторов.
Как изменить ситуацию?
Ответив на данный вопрос, мы кардинально изменим нашу страну.

Роман Троценко