Накануне Восточного экономического форума вице-премьер и полпред на Дальнем Востоке Юрий Трутнев рассказал о быстроте японцев, российско-китайском агрофонде, мосте через Амур и алмазной бирже во Владивостоке.
— Что вы планируете презентовать на Восточном форуме в этом году? Итоги работы, перспективы, какие они?
— Форум — это инструмент развития. Другой возможности собрать такое количество инвесторов, рассказать им о геополитике на Дальнем Востоке просто не существует. Когда мы собрались в первый раз [в 2015 году], мы говорили о том, что президент и правительство приняли решение развивать Дальний Восток. Сейчас уже снижены налоги, начали функционировать институты развития, создалась среда, к которой инвесторы привыкли. Потому что все страны АТР так и развиваются, все быстрорастущие экономики работают примерно в одинаковой матрице. В России мы ее создали впервые.
— Что не сделано?
— Самое главное из того, что не сделано, это упрощенный визовый режим. Мы его сделать не успели, потому что изменилась миграционная ситуация в мире, резко выросли риски.
—То есть упрощенный визовый режим сейчас не нужен?
— Нужен, просто, принимая его, нужно сделать так, чтобы Дальний Восток не стал местом транзита беженцев из одной части мира в другую. Риски транзита из неблагополучных стран Юго-Восточной Азии в Европу возможны. Но мы эту работу завершили, просто она заняла чуть больше времени. В осеннюю сессию законопроект об упрощении визового режима на Дальнем Востоке будет внесен.
Мы нашли решение, мы будем пускать во Владивосток без права въезда на другую территорию Российской Федерации. Этот режим можно контролировать, потому что Владивосток достаточно отдаленная территория.
— Но не получится так, что мы развиваем только Владивосток?
— Не бывает одновременно всеобщего развития и чтобы разом в каждом городе всем стало хорошо, таких инструментов пока никто не придумал. Поэтому сегодня Владивосток, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Сахалин, Петропавловск, а потом все это будет расширяться.
— На прошлом форуме были заключены сделки на 1,7 трлн руб. В этом году какое количество сделок ожидаете?
— Мы не уверены, что побьем рекорд. По итогам прошлого форума цифра составила более 1,7 трлн руб., это очень большая сумма. Пока у нас твердых [соглашений] получается около 900 млрд руб. Есть еще большие сделки, если сложится, то цифра приблизится к 1,5 трлн руб., но их еще нужно доработать. Впереди еще две недели, что-то может измениться, но мы боремся не за рекорды. В прошлом году, когда мы эту цифру называли, она казалась большой. Но я недавно задавал вопрос коллегам, что из этих соглашений работает. Оказалось, работают все, кроме одного.
— Какого?
— Проект самолетостроения не получил развития. Я не вижу в этом ничего страшного, такое бывает, главное, обсудить и принять правильное решение. Я слышу много разных предложений, но не принимаю никаких решений до комплексного обсуждения всех рисков, преимуществ и недостатков.
— С инвесторами из каких стран в этом году планируете заключать сделки?
— У нас традиционно инвестор номер один — гражданин Российской Федерации. Порядка 75% инвесторов россияне. Я уверен, если мы не создадим хорошую основу для привлечения инвестиций наших соотечественников, то никаких шансов на иностранные инвестиции у нас нет.
— Раз речь пошла об иностранных инвесторах, сколько реальных инвесторов привлечено в территории опережающего развития (ТОРы)?
— Я отвечу не только по ТОРам, у нас еще свободный порт есть, инвестпроекты. В строительно-монтажных работах сейчас 600 млрд руб., в этом году будет достроено 51 предприятие при 16 планируемых, то есть в три раза больше. Всего в работе 300 [предприятий], и к каждому из них пройдет инфраструктура. Как правило, за каждым проектом стоит отдельный инвестор. Каждый следующий инвестор приходит на более развитую инфраструктуру и его издержки меньше.
— Чем вы привлекаете инвесторов в свои проекты?
— Возьмем худший вариант — нулевую рентабельность. Только налоговые льготы, земельные, административные преференции, как мы подсчитали, добавляют проекту 20% рентабельности.
— Отсутствие оперативности со стороны профильных министерств и ведомств не остановит процесс полностью?
— Я в состоянии торопить коллег.
— Почему такой негатив у российских властей вызвала попытка Китая инвестировать в сельское хозяйство в Забайкалье?
— Любой процесс можно делать бестолково, а можно по уму. Вот там бестолково. Там отдали огромные территории без каких-то внятных условий за непонятные деньги. Эта земля принадлежит Российской Федерации, надо создавать условия для нормальной работы граждан России.
Мы заинтересованы в инвестициях в сельское хозяйство, создали российско-китайский агрофонд. На форуме будут подписаны соглашения по первым проектам, пойдут первые деньги, в фонде $1 млрд дает российская сторона и $9 млрд — Китай. В управлении у России [агрофонда] — 51%, у Китая — 49%. [На этом проекте] будет использоваться 80% российской рабочей силы, 20% — китайской. В первую очередь будет использоваться российская техника и только при отсутствии российских аналогов — китайская.
— Пропорция 80:20 по рабочей силе соблюдается во всех проектах?
— Да. Сейчас китайцы хотят построить нефтеперерабатывающий комбинат в Амурской области. По поручению президента я стараюсь им помочь, но это непросто. Мы им сразу сказали: «Стройте, но 80% работников — россияне. И будем продавать не нефть, а нефтепродукты, создадим налоги, рабочие места».
— Это условие затормозило создание завода?
— Нет, проблема в трансфере: у нас трубы нет. Нужно ставить дополнительные перекачивающие станции, чтобы поставить туда нефть. Но это надо считать, говорят мне, спрашивают, как окупится. Я предлагаю взять гарантию инвестора, что он будет покупать эту нефть. «Транснефти» надо будет быстро работать.
— Расскажите, как реализуется программа «Один гектар», которая предполагает предоставление до 1 га на человека на территории Дальнего Востока? Создается впечатление, что пока никто особо не воспользовался этим предложением.
— У нас свободный порт Владивосток тоже месяца три буксовал. Закон об 1 га — это революция. В среднем по стране оформление земельного участка в пользование занимает пять лет, а в рамках нового закона срок ожидания сокращается на несколько порядков — до 30 дней.
Сложностей много, несовпадение координат кадастровых карт, отсутствие в кадастре сведений о правах правообладателей на земельные участки, отсутствие интернета (сервис работает через интернет). Но реализовывать закон надо.
Чтобы закон работал, нужно полностью модернизировать систему землепользования в России, хотя бы на Дальнем Востоке. Были предложения перенести срок введения закона в действие. Но я сказал, что переносить не будем, лучше кого-нибудь с работы снимем.
— Когда закон заработает в полную силу?
— С 1 октября нам будет сложно. Необходимо модернизировать систему сервиса и законодательство — этим мы сможем заняться только после выборов новой Госдумы. Но к 1 февраля, когда закон начнет работать уже на всю Россию, мы обязаны добиться, чтобы он работал хорошо.
— Каким вы видите бизнес-климат Дальнего Востока через 10–15 лет?
— Разработанная нами система поддержки экономики основана на опыте экономического роста Малайзии, Сингапура, Японии, Южной Кореи и других успешных стран. Но у нас есть большое преимущество — такой земли, как на Дальнем Востоке, на планете уже не осталось с точки зрения лесов, рек, морей. Мы хотим создать новую модель развития человека в гармонии с окружающей средой.
Подробнее на РБК
Оставьте первый комментарий на "Накануне Восточного экономического форума"